80% малых ювелирных компаний и ИП готовы закрыться после Нового года

Федеральный закон, принятый Госдумой в марте 2022 года и отменивший с 1 января 2023 года налоговые спецрежимы (УСН и ПСН) для малого ювелирного бизнеса, разрушит семейный бизнес, подорвет традиции российского ювелирного дела, которые нарабатывались поколениями, и оставит в стране выжженное поле из однотипных ювелирных украшений, которые продают три по цене двух. Но главное, оставит без работы или заставит уйти в тень около 19 тысяч малых компаний и ИП — пострадают более 100 тысяч занятых в отрасли. Остаются последние дни, чтобы что-то исправить. Истории тех, кто уходит.

Ювелиры на конференции в Петербурге, посвященной научной экспертизе закона. Сообщество заказало экспертизу ученым МГУ летом 2022 года. Эксперты сделали вывод — 80% малых компаний и ИП в отрасли — закроются или уйдут в тень.

Об этом пишет «Фонтанка» сегодня, 21 ноября.

2 марта законопроект, о котором идет речь, был внесен в Госдуму, 3 марта было получено заключение правительства РФ, 4 марта закон был принят сразу во втором и третьем чтении. 9-го марта закон подписал президент. Нововведение коснется 80% участников отрасли, которые относятся к малым и микро-предприятиям.

Только кажется, что ювелирные компании и предприниматели, это те, кто купается в золоте и получает прибыль как кофейни с чашки кофе — 1000%. На самом деле, начиная с 1990-ых, по всей стране работает множество семейных мастерских, ювелирных производств, художников и магазинов, небольших сетей, которые зарабатывают свой хлеб тяжелым трудом. Мастера создают оригинальные украшения, многие из которых не тиражируются или тиражируются малыми партиями, и представляют собой часть российской материальной культуры, которые отмечают на всемирных выставках.

Ювелирный труд — во многом ручной и кропотливый

Микро и малый бизнес  в ювелирной отрасли — по данным ювелирных ассоциаций и гильдий — это больше 100 тысяч рабочих мест. Половина из них — пенсионеры или предпенсионеры. Если рабочие места будут ликвидированы, говорят предприниматели, то у них останутся ипотеки, кредиты, а у государства — выплаты по безработице.

Истории этого бизнеса похожи.

Наталия Тарасова, компания «Невский Т» (Санкт-Петербург): «У нас с сестрой Татьяной — семейное предприятие, работаем с 2000-го года. Есть производство полного цикла с нашими идеями, до 2020 года на нем обрабатывали 20 кг серебра в месяц, сейчас, от 5 до 10 кг. В производстве 300 моделей. У нас даже есть свой ограночный участок, что редкость, граним, в том числе, кварцевую группу камней. Работает 20 сотрудников, это огранщики, восковщики, монтировщики, модели мы с сестрой делаем сами.

Основное количество юрлиц в отрасли — это торговля. Они «сидят» на патентах. Торговле перейти на НДС невозможно, для этого нужно заплатить НДС на все остатки. Все виды господдержки проходят мимо нашей отрасли. Мы можем заключить договор, например, с сетью «585», но работать нам с ними будет не выгодно. Если бы еще не было пандемии, мы бы выкарабкались как-то».

Андрей Николаев, основатель ювелирной фабрики «Елана» (Ленинградская область Всеволожский район): «Я в ювелирной отрасли — более 37 лет. Начинал в 1984 году мастером в ювелирных мастерских, единственных в то время, которые могли производить продукцию по индивидуальному заказу в Ленинграде, на улицах Бармалеева и Подольской. Позже, в 2000-ом году, организовал свое производство — фабрику ювелирных изделий «Елана», и со временем выстроил розничную сеть магазинов, их число доходило до 12.

Сегодня один из магазинов сети работает во Всеволожске, второй — на Садовой линии Гостиного двора.  На ювелирной фабрике трудится 12 мастеров, среди них — художники, ювелиры, модельеры, многие имеют более чем 20-летний стаж работы на  производстве.

Может получиться так, что в стране останется три — четыре ювелирных бренда и будем ходить как инкубаторские, как женщины, когда они приходят в гости и попадают в неловкую ситуацию, если оказываются в одинаковых платьях. У каждого человека должно быть свое украшение — под его типаж, должно создавать ему настроение и радость. Мы, малый ювелирный бизнес, поставляем людям это настроение. К этому разнообразию на рынке мы в России шли несколько десятилетий».

Варвара Украинец, основатель сети ювелирных магазинов «Жемчуг» (Новороссийск): «В советское время работали только крупные заводы и была монополизация «Ювелирторга». По сути тогда было неинтересно работать, у всех был один и тот же ассортимент. Был еще Ереванский был ювелирный завод, который славился своим дизайном. Но, в основном, все носили одинаковые изделия. Сейчас много производств, их ассортимент отличается, часто меняется модельный ряд. Мы стараемся работать с многими производителями — и из Костромы, где сосредоточен большой кластер малых ювелирных компаний, и из Дагестана, покупаем их столовое серебро, и многими другими. Ювелирный бизнес по сути, и согласно мировому опыту, и не предполагает крупных производств».

Игорь Крючков, ИП Крючков (Москва): «У нас ювелирная торгово-производственное предприятие. Мы заказываем изготовление по своим эскизам предприятиям ювелирного кластера в Костроме и затем продаем по всей России. Работают в ИП три матери-одиночки. Иного источника доходов у них нет. В случае вступлению в силу этого закона, все, кто работает в микро и малом бизнесе, то есть, с продукцией без входящего НДС, после 1 января вынуждены будут закрыться. Мы работали на УСН и вели бухгалтерию самостоятельно. Чтобы перейти на НДС, нужно будет найти бухгалтера, который с этим налогом работает и несет ответственность за свою работу. Это сложно и дорого даже в Москве, что говорить о маленьких городках и поселках. Вы знаете, почему маркировку ювелирных изделий отложили на 2024 год? Оборудования для нанесения такой маркировки в стране нет».

Павел Чечин, ИП Чечин (Санкт-Петербург): «У нас производство и торговля, розничная и оптовая. Производство начинал еще мой отец, в 1997-ом году, это было одно из первых ювелирных производств в городе. Оно назвалось и называется «Пальмира». Делаем серебряные изделия, серьги, кольца, броши. Потом отец ушел на пенсию и я взял управление делом на себя. Занимался размещением заказов, развивал производство. Но условия в отрасли становились все хуже и хуже. Сначала нам придумали онлайн-кассы, потом — отмену ЕНВД, потом ГИИС ДМДК, наконец, пришла пандемия, во время которой я не получил никакой помощи государства и 4 месяца платил работникам зарплату из своего кармана. Перевод на ОСНО будет последним гвоздем в нашу крышку».

Наталия Верняева, ИП Верняев Андрей Леонидович (Ижевск): «Нам с мужем по пятьдесят с лишним лет, у нас семейное предприятие — ювелирный салон: мастерская и розница, скупка, работаем с 2010 года. Но до пенсии еще далеко — пенсии нам «отодвинули» и нас омолодили таким образом.  Я — инвалид 3 группы. Супруг 30 лет работает ювелиром. Продаем изделия московских и костромских заводов, петербургских фабрик, мы — канал сбыта для небольших производств, которые могут закрыться, если такие предприятия как наше, вынуждены будут прекратить работу.

Наталья Верняева, Ижевск

Я думаю, нас не будет, но принесет ли это счастье крупным компаниям, которые все время пытаются влезть в нашу шкуру и открывают свои магазины в таких небольших городах, как наш, и потом закрывают их, так как их магазины оказываются нерентабельными? Думаю, нет. Сейчас мы не знаем, что делать. ОСНО мы не потянем, и на вопрос, можем ли совмещать ОСНО и УСН — например, на ремонт изделий, нам так никто и не ответил. Наш оборот составляет 300-400 тысяч в месяц, и за минусом налогов и расходов остается, по сути, наша пенсия. То есть, это ИП — и есть наш пенсионный фонд. Когда нас перевели с ЕНВД на патент и УСН, стало хуже, но можно было выживать. А сейчас это будет невозможно — налоги увеличатся в 6 раз. Деньги взять неоткуда и жизнь сильно подорожала: раньше на тысячу в магазине взяли продукты — поели, и этого хватало, а сейчас — тысячи, чтобы купить еды на вечер — не хватает».

Марина Слотина с супругом Сергеем Слотиным ведут бизнес  с 1992 года

Марина Слотина, ИП Слотин (город Киров): «Наше с мужем ИП работает с 1992 года. У нас 6 магазинов в Кирове и один в Кировской области. Продаем дизайнерские украшения российских брендов, сегмента по цене выше среднего, и спрос на их есть. Время пандемии мы проходили очень тяжело, теперь спецоперация, все это отвело людей от прилавков, и по сути мы не знаем, что будет дальше. По сути, как мне кажется, наши российские бренды высокого ценового сегмента заменяют, например, тот же Bulgari. У нас работает 50 человек. Все они могут потерять работу с нового года. Когда мы начинали, мы ставили цены, меньшие, чем цены в магазинах крупного завода, популярного в то время. У него колечко было 7200, а у нас — 3600. К нам приходили посетители и говорили нам, здорово, что вы есть и у нас есть выбор. Скорее всего, если ничего не изменится, магазины после нового года нужно будет закрывать, оставим, наверно, половину. Изменения с нового года поднимут цены на ювелирные украшения на 30-40%. Я считаю, наша отрасль, чуть ли не единственная, которая не требует импортозамещения, мы можем этим гордиться, и это хотят уничтожить».

Вадим Конашков, ювелир из Карелии

Вадим Конашков, ИП Конашков (Карелия): «Мы работаем 10 лет, наши точки расположены в моно-городах, таких как Сегежа, Костомукша, Беломорск, и других, занимаемся торговлей и ремонтом ювелирных изделий. Наша работа так усложнилась за последние годы, что иногда хочется все продать, купить квартиру в Москве, сдать ее и уехать жить в Турцию. Но у нас работает 15 человек, магазины в моно-городах, где 30 тысяч населения и очень мало радости. Крупным сетям эти города не интересны. А радость людям нужна. Поэтому несмотря на сокращающийся спрос, интерес к ювелирным изделиям сохраняется. Мы продаем изделия из Петербурга, Костромы, московских заводов. Сейчас есть интерес к бриллиантам, но чтобы заполнить магазин бриллиантами, нужна колоссальная сумма, ее у нас нет. Можно взять кредит под залог недвижимости, но это опять таки требует размышлений. При ОСНО нам работать будет не возможно».

Диана Акаева, ИП Акаева (Москва): «У нас семейная династия ювелиров и дизайн-студия ювелирных изделий. Мои родители были ювелирами, у отца в Дагестане была мастерская, он делал миниатюры. Я, можно сказать, выросла в ювелирной мастерской. Сейчас я работаю вместе с мужем как ИП. У ИП была мастерская, в пандемию она закрылось. Из пандемийного кризиса мы еще не выбрались, доходы у покупателей сильно упали. Если придется расстаться с УСН, бухгалтера и НДС я не потяну. Буду вынуждена закрыться. Это повлияет и на смежные предприятия — мы заказываем огранку камней, например».

Наталия Подкопытова занимается скупкой, розничной торговлей и ремонтом ювелирных изделий в Ульяновской области с 1995 года

Наталия Подкопытова, ИП Подкопытова (Ульяновская область, город Димитровград): » Мы начинали бизнес как ломбрд в 1995-96 годах, сейчас занимаемся скупкой, розничной торговлей и ремонтом, в двух точках в ТК работают 6 продавцов и ювелир. Это молодой мастер-инвалид. Они все могут после нового года потерять работу, а мастер-инвалид не сможет быть самозанятым или открыть свое ИП. Думаем также, что закроем одну точку.  У нас в городе есть магазины крупных сетей, но из местных — остались только мы. Закрыться прямо сейчас не готова, куда деть товар, который накопили за несколько лет, непонятно».

Николай Леонов, ИП Леонов (Москва): «Я — кустарь-одиночка, работаю один и создаю ювелирные украшения. Я учился этому делу 9 лет, сначала в техникуме, затем на художника-ювелира в вузе. Отец у меня был ювелиром-самоучкой, хотя до этого работал в серьезном НИИ, но 90-ые годы перевели его в другую профессию. При работе ювелиром соблюдать все правила, обязательные для предприятий ювелирной отрасли, и Росфинмониторинга, и ГИИС ДМДК (Государственная интегрированная информационная система в сфере контроля за оборотом драгоценных металлов, драгоценных камней и изделий из них -Ред.),  все стоит денег и у ИП остается минимальная выручка, чтобы содержать семью. Также я плачу аренду, бухгалтеру, за обслуживание касс.

Физически не получится работать при ОСНО, придется уходить в тень. На то, чтобы переучиваться на другую профессию, тоже нет времени и возможности — детей нужно кормить. Я и так работаю по 10-12 часов в день без выходных, отпуск раз в три года позволяю. Кустарей в нашей профессии работает много. Они освоили дизайн, новые технологии и хорошо работают, конкурируют с крупными брендами очень достойно. И что мне делать после вступления в силу этого закона? Ехать на войну? Мне трое детей в спину смотрят. Мы не жалуемся, эта профессия — наш выбор. Но хочется справедливости».

Анна Романовская, бренд «Очень красивое серебро«(Санкт-Петербург): «У меня микропредприятие. Я дизайнер изделий и руководитель. Со мной уже 15 лет работают два продавца-пенсионера, бухгалтер предпренсионного возраста и моя дочь. Дочь, из-за сложившейся сейчас ситуации в отрасли, зовет уехать в Грузию , где знакомые предлагают открыть бизнес. Но у меня старенькие родители и уехать я не могу. А главное — не хочу. Я уверена, что мы сможем сделать так, чтобы можно было работать здесь, в России. Что мы найдём правильное решение для спасения бизнеса и отрасли . И что моя дочка поверит, что если не опускать руки и иметь твёрдую гражданскую позицию, то можно жить и работать, не уезжая из нашей страны».

Анна Романовская, владелица бренда «Очень красивое серебро» — сама разрабатывает дизайн изделий
Рейтинг
( 17 оценок, среднее 5 из 5 )
Лилия Агаркова
Лилия Агаркова/ автор статьи

liliaagarkova17@gmail.com

Загрузка ...
Своё дело плюс