Что будет с рынком профессиональной косметики, останутся ли у салонов красоты краски и другие средства производства, каков новый тренд на рынке парикмахерских, и много ли салонов их владельцам пришлось закрыть. Как обстоят дела в условиях санкций у собственников компаний на этом рынке.
Лялья Садыкова, владелица сети салонов красоты «Лаки Лайк» (3 салона) и сети парикмахерских «Бигуди» (11 точек):
«Нет, пока не закрыла ни одной точки. Что касается расходных материалов, с которыми можно работать, существует российская косметика — один из крупнейших брендов в Петербурге — завод Estel — это самый крупный производитель, и он занимает в России 75% рынка (по данным РБК 2018 года), а сейчас, может быть, и больше.
Но, как рассказывали сотрудники Estel, сырье, пигменты, у фабрики — все импортное. 100%-ых отечественных расходных материалов — не существует. Одноразовые полотенца, к примеру, производят в Петербурге, но их также делают из импортного сырья, говорит Лялья Садыкова. «С нуля, как известно, в России производить дорого. Кроме того, есть много совокупных факторов. Компания Londa — немецкая, они перенесли производство в РФ, но сырье из Германии, здесь только разливали продукт. Некоторые продукты изготавливаются в Польше, Италии, Германии. Профессиональная косметика для волос Paul Mitchell — даже упаковывается в Америке», — перечисляет владелица салонов.
«Относительно роста цен — пока все поставщики уверяют, что до 1 июня склады смогут обслуживать заказы, сами поставщики смотрят за заказами и не позволяют закупить больше. Складам не дают опустеть. Отгружают по потребностям.
Кроме того, уже возникает проблема с персоналом. В Петербурге и Москве рынок салонов красоты держится на мигрантах — сейчас из-за курса валют они едут домой. Поэтому салоны столкнулись с нехваткой персонала. Отсюда растут цены — никто даже в салонах эконом-класса — не хочет стричь за 300 рублей» — говорит Лялья Садыкова.
Сбоев не будет
«С красками пока все нормально, — рассказывает Елена Игнатьева, совладелица британской сети салонов красоты Toni&Guy (2 салона), — «Лореаль» и «Велла» обещают, что сбоев в поставках не будет, что у них большие запасы, хватит на год вперед. Мы рады, что работаем с такими крупными поставщиками и, впервую очередь, они отгружают расходные материалы нам, как ценным клиентам.
Единственное, что мешает — Toni&Guy — это английский бренд и они вынуждены заявить, что приостанавливают работу с Россией. Это чисто формально, надеемся, что это скоро закончится, а если затянется, то будем развивать свой бренд на этой основе».
Маленьким — легче
«Бренд сохранить удалось, у нас никто его не отбирал, — рассказывает Дмитрий Лавров,
представитель международного бренда Paul Mitchell, владелец одноименных салонов красоты, — нам удалось сохранить хорошие отношения с американским владельцем бренда, у него есть понимание, и мы хотим вместе работать».
«Что касается поставок — скорость цепочек сейчас нарушена, всякими новыми способами нужно заезжать и залетать в Россию, это влияет на скорость доставки и цену, — поясняет Дмитрий Лавров, — Но поставщики продолжают свои поставки. Мы — маленький бренд и нам проще завозить косметику, чем большим глобальным компаниям. Крупные находятся в более сложной ситуации. Им сказали — и они должны приостановить. Единственное, есть удорожание наших услуг, примерно, на 20%.
Продукция бренда производится на его родине, в США, что-то в Италии. Да, есть салоны — партнеры, которые уходят с рынка. Но стоит отметить, что все, что можно было закрыть, ушло в пандемию, а сейчас все нормально. Идет сокращение издержек. И развивается наша эконом сеть — только что открыто два объекта и в ближайшее время открывается еще два. Салоны называются Mitch (их будет 11 — Ред.)».
Одна цена
«Открываем один из новых — нам пишут в сетях ,- продолжает Дмитрий Лавров, — очень дешево, клоповник, наверное, но открывая неделю назад одну из точек — уже получили восторженные отзывы. Теперь распространяем информацию через районные паблики в ВКонтакте. В в этих салонах — одна цена на все — 490 рублей. И мужское, и женское, и дети. Владельцы салонов — наши партнеры по франчайзингу. В основном, это стрижки. Никакого люкса. За окрашиванием клиенты идут теперь все-таки в настоящие салоны».
«Трудности с персоналом? Представьте, сколько салонов высокого класса закрывается — и мастера идут на рынок труда. Они не могут уехать из страны, как айтишники, и им нужна еда. Вижу тенденцию — из среднего класса салонов мастера переходят в эконом-парикмахерские, так как поток в них будет больше и обеспечит их работой», — полагает Дмитрий Лавров.
Очень быстро все происходило
Елена Велюга, президент «Союза предприятий и специалистов индустрии красоты Северо-Запада»:
«К новой ситуации на рынке никто из компаний готов не был. Но пока я не слышала такого, чтобы кто-то сказал, «мы закрылись». Бизнес салонов всегда страдал от того, что того, свободных денег на закупки не было по причине небольшого количества оборотных средств и низкой рентабельности. Салоны не накапливают деньги на счетах. Тотальное большинство работает на грани выживания. Мелкие салоны работали буквально под клиента, закупая материалы поштучно.
Очень быстро все происходило сейчас: объявлены санкции — и те, у кого были средства, бросились закупать расходные материалы. Такая услуга как окрашивание волос — упирается в продукт. Сейчас все привыкли к сложным окрашиваниям. Запасов, как правило, у салонов нет. Спохватились и производители, и дистрибьюторы: они начали устанавливать нормы отпуска товара. Некоторые из них подняли цены в два раза, кто-то, например, иностранные бренды, на 20%, другие — на 30%. Российский производитель красок Estel в конце концов остановился на 50%-ом росте цен на свою продукцию, мотивируя тем, что все рано или поздно к нему придут.
Вспоминаю, как после дефолта 1998-го года уходил, например, «Лореаль». Закрыл продажи, появились должники, которые не могли с ним рассчитаться по новому курсу. Позже компания вернулась на российский рынок. Сейчас мы пока не слышали официальных заявлений, что косметические бренды уходят.
Самая большая проблема для дистрибьюторов — с оплатой и логистикой. Запрещено движение денег. Как заказчики смогут оплачивать поставки? Никто не может сказать, все живут надеждой, что это быстро закончится».
Производители: пока так
Анна Андреева, директор по стратегическому развитию ООО «Лаборатория безопасности», петербургская компания, выпускает косметические средства, в том числе, детские, продает через агрегаторы:
«Трудностей сейчас хватает — это и компоненты, и упаковка, и картон, и логистика. Влияют на это сложности во всей цепочке — и состояние дел у партнеров. Если по компонентам еще можно найти аналоги, то с материалами беда — в РФ нет их для производства уходовой косметики, и даже туба, в которую упаковывается большая часть наших продуктов, туба делается из полиэтилена, который тоже импортный.
Оборот наш и объем производства пока не упал ни на сколько. Планируем даже расширять линейку косметики, продолжаем работать на запасах и новых закупках, которые сильно изменились в цене».
Поддержка: ничего кроме кредитов не видим
«Что касается поддержки бизнеса, — говорит Елена Велюга, — то все понимают, что получение кредитов под такие проценты (15% — Ред.) — это не поддержка. Проверки Роспотребнадзора по жалобам останутся. Инспекция труда без штрафов не уходит. 300 тыс — штраф инспекции — это прибыль предприятия за три месяца.
От налогов все стонут. В 98 году — после дефолта дали свободу и все стали развиваться. Были введены существенные послабления, мы, например, в своих салонах начали продажи косметики и наш оборот тогда вырос в 10 раз к 2000-ому году. Суммы налогов были реальные. Сейчас и страховые взносы удушающие, и вводят 3 уголовные статьи« за оптимизацию налогообложения. Ни одного комментария в сетях я не видела, в котором по поводу мер поддержки было бы сказано — отлично, это то, что мы ждали», — говорит Елена Велюга.
В Петербурге работает 7023 салона красоты, 5152 парикмахерские, 564 барбершопа. Это огромный рынок, здесь заняты сотни тысяч сотрудников.
